Л. Троцкий: Два лица

[„Н. С.", № 174, 29 июля 1916 г. Л. Троцкий: Война и революция. Крушение второго интернационала и подготовка третьего. Том II. Петроград 1922, стр. 197-200]

Политический критерий для определения оборонческой и интернационалистской политики мы.видели в отношении к военно-промышленным комитетам. Мы нимало не закрывали глаз на наличность различных „оттенков" в лагере военно-промышленных социалистов. Но мы говорили: положительное решение вопроса.об участии в комитетах и вытекающая отсюда борьба с противниками этого участия должна была неминуемо обеспечить в этом лагере господство определенным социал-патриотам; остальные „оттенки" играли только роль вольных и невольных пособников по вовлечению широких рабочих кругов в оборонческую практику. Наоборот, резкое противопоставление себя комитетам, как органам „национального предприятия", уже одной объективной логикой вещей становилось важнейшим моментом в развитии интернационалистской тактики. Такова была наша оценка.

Из кругов Загран. Секретариата нас по этому поводу обвиняли, как известно, в злостном искажении политической действительности. По словам Мартова (№ 84 „Н. С.“), мы упорно-закрываем глаза на то, что „разделение на сторонников участия и бойкотистов далеко не совпадает в России Ъ делением на интернационалистов и оборонцев". Оказалось однако, что с нашим критерием мы на свете не одни. В известном февральском циркуляре Бернской комиссии, в обзоре пробуждающегося социалистического движения, имеются такие строки: „В Петербурге более 100.000 рабочих высказались против участия в военно-промышленных комитетах и таким путем отказались брать на себя какую бы то ни было ответственность за войну". Таким образом,. „Циммервальд", в качестве критерия, избрал именно отношение к комитетам и официально признал своими бойкотистов, и только-их. Можно было бы, конечно, предположить, что „Циммервальд" был плохо осведомлен или введен в заблуждение „Нашим Словом". Но нет, из № 4 „Известий" слегка удивленное человечество узнало, что приведенная выше оценка петербургских военно-промышленных выборов была сделана именно по предложению представителя О. К. Мартова.

Значит, Мартов переменил на этот счет свое мнение? Нету зачем же… ровно через месяц он в статье „То, что есть" снова негодовал по поводу того, что „Наше Слово" принципиально противопоставляет гвоздевцев цимме рвальдцам, и на самых высоких нотах доказывал, что Гвоздев в сущности не Гвоздев, ибо он стоит за „спасение", а не за „защиту" страны. Отчего бы„ кстати, Заграничному Секретариату не издать сборник статей Мартова за два года войны? Это была бы книга незаменимого воспитательного действия.

Мы, пожалуй, не возвращались бы к этой теме, если б не столкнулись с новым фактом все той же прискорбнейшей категории.

В изданной им недавно на немецком языке брошюре.¹ Заграничный Секретариат, „желая осведомить заграничных товарищей о позиции одной части русских и польских марксистов в очередных вопросах социал-демократической политики", опубликовал проект манифеста, предложенный Кинтальской конференции представителем О. К. и P. P. S. „С той же целью", как говорится в предисловии, к брошюре приложен перевод части декларации петербургских и московских меньшевиков.

Мы уже познакомили наших читателей в очерке „Коренное расхождение" с позицией питерской и московской групп, которые свой интернационализм, как известно, воздвигли на военно-промышленном фундаменте.

Первая часть их декларации представляет собою довольно запутанное изложение „циммервальдских" воззрений на войну и национальную оборону. Из этой части иностранные товарищи вряд ли могут узнать что-нибудь для них новое и поучительное. Другое дело – вторая часть документа, где петербургская и московская группы излагают, какие выводы следуют по их мнению из циммервальдских принципов для социалистической практики в России. Эта вторая часть документа именно и начинается с того, что „разрешение мирового конфликта в интернациональном масштабе… должно опираться на политическое строительство пролетариата в национальных рамках" (курсив наш). Дальше обстоятельно излагается необходимость в основу тактики российского пролетариата полагать не непримиримую борьбу с либеральной буржуазией, важнейшей частью империалистического блока, а „координацию политических действий, то-есть сотрудничество с нею. Именно поэтому и для этого рекомендуется вести работу в военно-промышленных комитетах, группируясь вокруг Гвоздева и Черегородцева. Казалось бы, если осведомлять заграничных товарищей, т.-е. осведомлять их добросовестно, то эту часть документа необходимо было сообщить им в первую очередь, ибо именно здесь говорится о позиции „одной части русских и польских (?) марксистов в очередных вопросах с.-д. политики". Что же делает Заграничный Секретариат? Он надписывает сверху „Из декларации" и, обеспечив за собою таким образом тыл, выбрасывает далее целиком (т.-е. фактически скрывает от заграничных товарищей) самую существенную часть документа, ту, где излагается, как „часть русских (и польских?) марксистов" проводит в жизнь принципы Циммервальда.

Мы утверждаем, что ни один заграничный интернационалист, ознакомившись с первой половиной документа, не догадается, что авторы его рекомендуют вхождение в органы национальной обороны в целях координации политических действий с империалистической буржуазией. Именно для того, чтобы скрыть от заграничных товарищей „то, что есть", Заграничный Секретариат произвел в документе усекновение гвоздевского лица. Для чего же он вообще в таком случае переводил злосчастный документ? Для того, чтобы предъявить Интернационалу циммервальдское лицо. С точки зрения канцелярской проформы Секретариат, надписавший „из декларации", действовал неуязвимо. Но с точки зрения политической правды такому методу информации заграничных товарищей поистине нет имени. А между тем этот метод непреодолимо вытекает из всей официально-официозной политики августовского блока, у которого есть два лица: одно показное, интернационально-циммервальдское, а другое – натуральное, гвоздевское.