Л. Троцкий: Передышка.

Речь на заседании В. Ц. И. К. 5 созыва ЗО-го октября 1918 г.

[Л. Троцкий: Как вооружалась революция (на военной работе). Т. 1: тысяча девятьсот восемнадцатый год. Москва 1923, стр. 375-376]

Мы снова подучаем большую передышку. Не может быть и речи, чтобы в ближайшие недели ыа нас обрушилась какая бы то ни было военная сила. В белогвардейских газетах сейчас пишут об англо-французском десанте, как об исчезнувшей обманутой надежде, и потому все взоры обращены теперь на Японию и Америку. Оттуда, несомненно, грозит или может грозить реальная опасность. Но и эта опасность отделяется от нас очень большим количеством верст или километров. Нам дается еще возможность всю зиму использовать для укрепления наших сил, а мы не только отбираем сейчас: города, но и не медля укрепляем их по всем правилам искусства. И если даже допустить, что японцы или американцы, при поддержке белогвардейцев или чехо-словаков, которые шпалерами станут вдоль сибирского пути, дойдут до Урала, то они до весны встретят на этом пути крепкий мощный барьер. Пока этот путь еще не пройден. Враги только у самого его начала. Они должны пройти по колоссальной стране, причем справа и слева у них будут только враги. Если чехо-словацкий корпус, в качестве тыла, может иметь кавалерию и, благодаря своим высоким качествам, — а эти качества падают с каждым днем, — помогать среднему району театра, то японские и американские войска не будут иметь никакого тыла: они будут иметь справа и слева от узкой железнодорожной полосы враждебных партизанов, готовых на все, чтобы отстоять свою землю, свой хлеб, и им придется тащить за собой длинные, огромные тылы. Как ни богаты техникой американцы, как ни могуществен японский милитаризм, — хотя, к слову сказать, они во время войны давали России в высшей степени гнилой материал, негодные снаряды и оружие — для них потребуются многие недели и месяцы, чтобы преодолеть сопротивление и препятствия - по колоссальной Сибири и продвигаться к европейским рубежам Советской Республики. А к тому времени Красная Армия незаметно упрочится и разовьется.

Сейчас между Японией и Соединенными Штатами состоялось какое-то соглашение. Продержится ли это соглашение до весны, — этого не предскажет никакой звездочет, и как далеко зайдет сопротивление ему внутри Японии и Америки, — этого также с астрономической точностью предвидеть нельзя. Но только месяц назад мы наблюдали в Японии колоссальнейшее движение, вовлекшее в свой круг миллионы японских рабочих. Если японская буржуазия обнаружила способности приспособления и подражания, то мы не сомневаемся, что закалившийся в горниле мировой бойни японский пролетариат также обнаружит огромную способность подражани революционного, н японская буржуазия в своей химерической надежде на Сибирь с каждым месяцем будет наталкиваться на все большее сопротивление. То же относится н к Америке; здесь говорили о росте движения за океаном; нет сомнения, что американский рабочий потерял уже в течение 2 — 3 лет свое прежнее привилегированное положение мирового аристократа труда. От него требуют колоссальной дайн; над ним тяготеет старая федеративная демократия, сконцентрированная и централизованная империалистическая власть, которая ничем не уступает любой монархической автократической власти; перед лицом этого колоссального переворота империализм переживает катастрофический перелом; революция должна развернуться с невероятной американской быстротой, и сопротивление американского пролетариата будет развертываться тем быстрее, чем энергичнее будет сопротивление с нашей стороны американской интервенции, чем большее препятствие в. своем движении вперед будет встречать американский и японский милитаризм, — эти наши главные враги в настоящее время.

Германия, как опасная для нас сила, в настоящее время, без сомнения, сходит со сцены. Выбывает из строя и Болгария, а за ней следуют Турция, Румыния, Австро-Венгрия. Трудно предположить, что у властителей нынешней Германии, помимо тех формальных договоров, которые должны были бы их связать, окажутся материальная возможность и побудительные причины для перемены своей восточной политики. Если они эту политику будут менять, то скорее в том смысле, чтобы освободить увязшие в Украине кое-какие корпуса для других целей. С этой стороны мы ходом событий сейчас убеждены в этом. Могут сказать, что выход Болгарии усиливает непосредственных и прямых сегодняшних врагов-союзников, и это будет верно, но только с точки зрения момента. Правда, вся мировая дипломатия судит сейчас и способна судить о своих заданиях только под углом зрения данного момента. Ей судить под углом зрения точных исторических перспектив уже не дано, потому что в них ничего не вырисовывается, кроме гибели. Выход России из войны, несомненно, усилил Германию. Я помню, — в моих ушах еще сейчас звучит его интонация, — как фон-Кюльман говорил: «разумеется, Германия хочет жить в мире со своим могущественным восточным соседом». Слово «могущественным» было сказано с такой интонацией, которая должна была означать: «Вот Россия была могущественной страной, а сейчас вы ползаете во прахе с наших ног». Звук голоса — фон-Кюльмана — остался в моих ушах, но Гертлинга уже нет, Гинце нет, да и многое другое еще изменится в Германии.

Я думаю, что если выход России из войны временно усилил Германию, то в историческом процессе сегодня выход из войны Болгарии, где организовался Совет Солдатских Депутатов, завтра выход Австро-Венгрии, — а в этой стране революция переживает роковой период, — все это есть результаты тех событий, которые вывели из войны Россию и временно усилили Германию, и которые являются не чем иным, как глубочайшим признаком гибели мирового капитализма.