Л. Троцкий: К VIII съезду Р.К.П.

Беседа с представителями печати¹

[«В пути», 17. III. 1919 г., Л. Троцкий: Как вооружалась революция (на военной работе). Т. 2. 1919 — 1920 гг. книга первая: тысяча девятьсот девятнадцатый год. Москва 1924, стр. 46-49]

Мне лично не придется, к сожалению, принимать участие на партийной съезде, который будет иметь исключительное значение и на которой будет, в частности, подвергаться обсуждению работа военного ведомства.

Я не думаю, чтобы вопрос о партийной программе подал повод к разногласиям и страстным прениям. Разумеется, формулировка программы не может быть признана безупречной. Но я думаю, что в общем и целом эта задача будет разрешена. Остается, может быть, подчистить те или другие формулировки.

Больше прений и борьбы мнений на съезде может вызвать организационный вопрос. В известных, довольно широких кругах партии наблюдается, несомненно, недовольство работой центрального партийного аппарата.

Товарищи жалуются на недостаток систематического руководства из центра, отсутствие правильного распределения партийных сил и проч., и проч.

Однако, я считаю необходимым указать на то, что значительная часть раздающейся по этому поводу критики хватает слишком широко.

Нашей партии рабочего класса в беспримерных исторических условиях пришлось давать ответы на вопросы мирового значения. При этом ей приходилось, в зависимости от изменений мировой ситуации, менять свой собственный курс — не в принципиальном, разумеется, а в оперативном, «маневренном», так сказать, смысле: от наступления переходить к временному отступлению, нащупывать наиболее опасного врага в каждый данный момент, как во внутренней, так и во внешней политике, сосредоточить все внимание, все силы партии то на одной, то на другой очередной задаче и т. д. Я думаю, что эта сторона руководства партийной политики была обеспечена, и партия наша с честью вышла из величайших затруднений. Но именно гигантский размах событий создавал все новые и новые комбинации политических условий и группировок и до чрезвычайной степени затруднял правильную систематическую работу: правильный учет всех партийных сил и их правильное распределение по разным отраслям работы.

Так, когда военное положение наше крайне ухудшилось, летом прошлого года, партия по инициативе Центрального Комитета отдала многие тысячи лучших своих работников на фронты. Разумеется, такая перетасовка партийных сил не могла быть произведена в полном порядке с надлежащим учетом качеств и способностей каждого отдельного работника. Но это уже вытекало из самой обстановки.

Советская Республика за 17 месяцев своего существования сперва расширялась, потом сужалась, потом снова расширялась, — эти процессы не могли быть предвидены, разумеется, никаким Центральным Комитетом. Совершались они с чрезвычайной быстротой и вызывали прямые организационные последствия: в первый период — стихийную разброску партийных сил по всей расширяющейся территории Советской России, затем — столь же стихийное сосредоточение этих сил в пределах Великороссии, затеи опять столь же быстрое рассеивание их по освобождающийся областям, причем в этот последний период распределение партийных сил производилось уже с несомненно большей планомерностью.

Наконец, нужно принять ко внимание еще одно важное обстоятельство, которое склонны игнорировать товарищи из провинция. В первый период советского режима наблюдался чрезвычайный рост стихийного сепаратизма. Местные исполкомы я организации партии, захваченные новыми неотложными задачами на местах, почти совершенно отрывались от центра, сами мало заботились об установлении с ними связи я даже склонны были всякое вмешательство центра, партийного или ведомственного, рассматривать, как некоторую помеху.

Огромное количество энергии уходило в тот период на установление элементарнейших связей центра с периферией, на воссоздание сколько-нибудь работоспособного централизованного аппарата.

После того, как этот кризис прошел, в партийных кругах стало наблюдаться явление противоположного характера. На местах стали нередко требовать от центра больше того, что он по самому существу мог дать. Не справляясь с местными задачами в силу их огромной сложности и новизны, местные товарищи нередко огульно обвиняли центр в тон, что он не дает руководства. Не сомневаюсь, что съезд чисто деловым, хозяйственным способом, так сказать, и здесь поставит и разрешит все соответственные вопросы.

Другим острым вопросом является военный. Я лично очень сожалею, что не смогу участвовать в прениях по этому вопросу: с согласия Центрального Комитета я уезжаю снопа на фронт. Но я не питаю никакого беспокойства насчет возможного решения партии относительно дальнейшего строительства армии.

Силой обстоятельств мы в военном ведомстве вынуждены были сосредоточить главные наши усилия, наибольшее количество работников в партии и значительные материальные средства страны. Благодаря вынужденной теми же обстоятельствами напряженной работе в области строительства армии мы накопили большой опыт.

Некоторые товарищи считали сперва, что армию нужно строить в виде хорошо сколоченных партизанских отрядов. Такова была широко распространенная точка зрения в эпоху, последовавшую за разрывом Брест-Литовских переговоров. Защитники этой точки зрения исходили из того, что для построения централизованной армии у нас не хватит ни времени, ни материальных средств, ни необходимого командного-состава.

Работа пошла, однако, по другому пути. Партизанские отряды были превращены во временную завесу, за которой в тылу шла работа по строительству централизованной армии.

После нескольких месяцев усилий и неудач, партии удалось, благодаря большому сосредоточению сил вдохнуть живую жизнь в это дело.

Оппозиция против привлечения военных специалистов была очень сильна и она в известной степени законно питалась, прежде всего, теми фактами, что в тот период наших внешних неудач военные специалисты, в большинстве своем, отсиживались от работы, а то и вовсе перебегали на сторону неприятеля.

Центральный комитет партии считал, однако, что это явление имеет переходный характер, и если мы справимся с другими задачами, то, попутно, заставим и военных специалистов работать, как следует.

Факты показали, что мы были правы. На фронтах у вас создались армии с централизованными аппаратами управления командования, от отступления мы перешли к наступлению, от неудач к крупным успехам.

Многие из наиболее серьезных и ответственных работников партии, которые уезжали на фронт в качестве решительных противников нашей военной системы, в частности — привлечения кадрового офицерства ва ответственные посты, — после нескольких месяцев работы стали убежденными сторонницами этой системы. Я лично не знаю ни одного исключения.

Разумеется, среди товарищей, выехавших на фронты, было не мало случайных элементов и даже прямо авантюристов, у которых в тылу под ногами слишком нагрелась почва и которые, пробравшись правдами и неправдами в ряды партии, пытались затем разыгрывать на фронтах из себя руководителей и военных начальников.

Столкнувшись там с твердым режимом, а то и с прямыми репрессиями, такие элементы, разумеется, поднимали вопль негодования против нашего военного режима. Разумеется, оии составляют меньшинство но на их критике питается недовольство в известных кругах партии против военного ведомства.

Причины этого недовольства шире. Армия поглощает сейчас огромные силы и средства, нарушая законы и интересы работы в других областях. Товарищи, работающие в Красной Армии, находясь всегда под повелительным давлением ее нужд и потребностей, оказывают в свою очередь давление иногда в крайне резкой форме на работников и учреждения других ведомств. Это вызывает в свою очередь обостренную реакцию со стороны этих последних.

Война очень суровое и тяжелое дело, особенно когда ведет ее истощенная страна, переживающая революцию и ставящая перед рабочим классом необъятные задачи во всех областях. Недовольство тем фактом, что армия и война эксплуатируют и истощают страну, ищет для себя путей выхода и далеко не всегда направляется по адресу. Так как самого факта необходимости Красной Армии и неизбежности ведения навязанной нам войны отрицать нельзя, то остается нападать на методы и систему.

Однако, от прежней и принципиальной постановки вопроса о чисто партизанских отрядах, с революционными рабочими во главе, без участия военных специалистов, без попытки создания централизованных армейских фронтовых и общегосударственных аппаратов командования — от этой принципиальной постановки вопроса не осталось и следа.

Критика, например, в резолюции Уральского Областного Комитета получает беспредметный, случайный, бесформенный характер, сводится — прошу прощения у Комитета — на кроткое брюзжание.

Военные-де специалисты, конечно, нужны, но нужно действовать по возможности так, как если бы они были не нужны. Нужио-де создавать свой красный командный состав. Как будто военное ведомство не создает его.

Было бы хорошо если бы съезд спросил у Уральского Областного Комитета, сколько именно он создал красных офицеров, какой процент коммунистов среди уральских красных офицеров, каково качество частей созданных Уральским Областным Комитетом, в чем их преимущество перед красными полками, созданными в других местах. Должен по чистой совести сказать, что такого преимущества не оказалось бы налицо.

Мне не раз приходилось товарищам критикам «слева» предлагать: «если вы считаете, что наш метод формирования плох, создайте нам одну дивизию вашими методами, подберите ваш командный состав, дайте вашу постановку политической работы; военное ведомство придет вам на помощь всеми необходимыми средствами».

Разумеется, такой опыт, даже если бы он удался, далеко не имел бы доказательной силы, ибо на одну дивизию может быть и можно было бы найти отборный состав и красноармейцев и командиров. Но, во всяком случае, такой опыт кое-чему научил бы самих критиков.

Однако же, увы, среди них я не встречал желанна принять этот вызов, и критика переходила с одного вопроса на другой, сохраняя раздраженный характер, но оставаясь, в общем, весьма беспредметной и безформенной.