Л. Троцкий: Наши задачи

Интервью, данное корреспонденту Роста.

[29 марта 1919 г., Казань — Москва. Из архива, Л. Троцкий: Как вооружалась революция (на военной работе). Т. 2. 1919 — 1920 гг. книга первая: тысяча девятьсот девятнадцатый год. Москва 1924, стр. 50-52]

На восточном фронте и убедился в том, в чем впрочем не сомневался и до поездки туда: что наши неудачи там отнюдь не имеют угрожающего, а тем более катастрофического характера¹.

Конечно, неудача в виде потери Уфы серьезна. Отступление наших частей не везде еще приостановлено, и если приостановлено, то не везде достигнута необходимая устойчивость. Если, однако, принять во внимание условия вашей войны, то приходится скорее удивляться тому, что отдельные крупные неудачи не случаются у нас чаще.

Мы воюем на фронте в 8000 верст. Армия ваша достигла значительной численности, но если принять во внимание невероятную протяженность фронта, то ясно, что мы вынуждены чрезвычайно напрягать живую силу армии. Пополнения, которые мы посылаем, представляют собой нередко, так сказать, полуфабрикат, нуждающийся в дальнейшей обработке, и прежде чем войти в организм части, они могут на некоторое время даже ослабить ее.

Вопрос о пополнениях есть сейчас важнейшая область работы военной власти. Армии на фронтах определились и установились, кадры сложились и закалились в боях. Необходимо, стало-быть, поддерживать численный состав действующих армий (а потери их убитыми и раневыми, главное — от болезней довольно велики) на необходимой высоте. Вместе с тем, пополнения должны доставляться соответственного качества, как в военном, так н в политическом отношении. Источниками пополнения являются тыловые Запасные части. Через них пропускается весь человеческий материал. Необходимо, стало быть, поставить запасные части на должную высоту, как с военной, так и с политической стороны.

Нужно прямо сказать, что политическая сторона у нас чрезвычайно отстает. Причины тому известны. Все политические работники перегружены всякого рода советской работой, и в результате агитация у нас чрезвычайно запущена: не только в деревнях и в армии, но даже в рабочей среде агитационно-просветительные отделы не справляются с своей задачей, да и не могут справиться, так как не располагают необходимыми силами. Лучшие агитаторы сидят на каких либо ответственных постах. Остается другой путь — привлечь к делу партийную организацию, как таковую, т. е. обязать каждого ответственного политического работника, независимо от занимаемого !иы поста, вести агитационно-просветительную работу — вообще и в армии — в особенности.

Некоторые из рук вон легкомысленные люди, которые ничего неспособны забывать, ничему не хотят учиться, продолжают говорить, что пополнения потому плохи в политическом отношении, что работа формирования целиком отдана в руки военных специалистов. Но ведь это чистейшие пустяки. Именно во главе тыловых местных военных управлений — комиссариатах, в уездах, губерниях, округах, поставлены более или менее ответственные политические работники. По новым штатам военные специалисты просто превращены в помощников по технической части². Стало-быть, вся власть в руках политического работника-комиссара, Валить на военного специалиста недостатки политической работы, значит просто заниматься расслабляющей болтовней.

Задача сейчас состоит в том, чтобы в каждом запасном батальоне образовать крепкое ядро сознательных работников. Это, так сказать, закваска, которая должна сохраняться и расходоваться не иначе, как в меру дальнейшего ее естественного пополнения. Вокруг этого ядра будут кристализоваться элементы менее сознательные. Весь опыт свидетельствует, насколько важно недопускать в армию инородные в классовом отношении элементы, практически говоря — кулачество. Но здесь же возникает трудность установления границы, отделяющей середняка от кулака. Этот вопрос в разных губерниях, в зависимости от местных экономических бытовых условий, будут разрешаться не совсем одинаково. Но военные комиссариаты, изолированно взятые, этого вопроса разрешать не могут. Мы тут подходим, вообще, к основному вопросу всей нашей политики — к отношению к крестьянину — середняку. Поскольку вопрос этот п практикой жизни и решениями руководящих учреждений поставлен, как важнейший в порядке дня, нельзя сомневаться, что практические методы политического отмежевания середняка от кулака будут установлены с достаточной полнотой, необходимой для руководства местных работников. А это даст возможность не допустить кулаков в Красную Армию и изгнать их из -области обучения военному делу.

Среди причин, вляющих на понижение устойчивости в отдельных частях фронта, не могу не указать на тот критический зуд, который владеет некоторыми товарищами. Я вовсе не хочу этим сказать, что критика военной политики недопустима или даже нежелательна. Она и допустима н желательна, хотя до сего времени ничего содержательного критики не сказали. Они просто усваивают работу военного ведомства с опозданием на несколько месяцев к сохраняя критический зуд, ищут для него новых, так сказать, точек приложения. Что однако безусловно недопустимо, это, чтобы политические работники, не разделяющие точек зрения нашей военной системы или просто настроенные по отношению к ней с неопределенной враждебностью, получали доступ к работе на фронте. Армия не есть .дискуссионный клуб, а тем более армия, находящаяся в боях против врагов. Нам нужны работники, которые верят в дело и способны его проводить, не оглядываясь ни назад, ни в сторону, иначе не трудно «разболтать» даже самую лучшую армию.

Бели принять во внимание, повторяю, протяженность нашего фронта и пространство, какое Красная Армия прошла с боем за зиму, длительную подготовку наших врагов к одновременному весеннему наступлению, связь этого наступления с подготовленными тщательно восстаниями, для нужд которых левые эс-эры предоставили свой нелегальный опыт и нелегальный аппарат, — то можно с полной уверенностью сказать, что армия прекрасно выдержала объединенный натиск врагов.

Надеюсь и верю, что уже ближайший период станет свидетелем наших успехов.