Л. Троцкий: О военспецах

[Осень 1919 г. Из архива, Л. Троцкий: Как вооружалась революция (на военной работе). Т. 2. 1919 — 1920 гг. книга первая: тысяча девятьсот девятнадцатый год. Москва 1924, стр. 101-103]

Близится вторая годовщина советского строя, и эта вторая годовщина в разгаре жестокой гражданской войны. Однако, истекший год не прошел даром: он уяснил всем, кто и за что борется, каков исторический смысл Советской власти. Всем, кто не слеп, этот год показал, что Советская власть не есть случайное и временное явление, а порождение глубокой исторической необходимости.

Старое кадровое офицерство вошло в эпоху Советской власти, в подавляющем большинстве своем, без знания азбуки социализма. Немудрено, если первый период Советской власти внес величайшую смуту в головы офицерства. Привилегированные и титулованные верхи офицерства искусно пользовались этой смутой для вовлечения широкой, демократической офицерской массы в белогвардейские заговоры, восстания и прочее, превращая их, наряду с мобилизованными крестьянами, в пушечное мясо контрреволюции.

Вражда и подозрительность массы к кадровому офицерству являлась естественным последствием прошлой эпохи, когда каждый офицер, независимо от своего личного происхождения и своих политических симпатий, объективно, как офицер, неизбежно оказывался орудием в руках привилегированных классов. Преодолеть вражду и подозрительность к себе кадровое офицерство могло и может только одним способом: вставши безотговорочно на почву происшедшего переворота, признавши искренно, честно и до конца, что возврата к старому быть не может, и отдавши свои силы и знания делу борьбы за независимость нашей новой, стремящейся к полному возрождению, рабоче-крестьянской России. Этому, однако, мешали старые связи и старые предрассудки, искусственно разжигавшиеся политическими агентами буржуазии. Последствием этого было вовлечение офицерства в ряд авантюр, заговоров, восстаний и бессмысленная гибель многих сотен и тысяч его.

Правда, одновременно с этим, очень значительное число кадрового офицерства отслоилось от белогвардейского стана и служит на советской территории, в советских учреждениях, главным образом, в Красной Армии. Однако же и в этой части офицерства нет ясности и договоренности в отношении к советскому строю, — далеко на всегда наблюдается необходимая честность и прямота. Значительная доля вины в этом коренится в непонимании офицерством смысла происшедшего переворота и тех перспектив, какие он открывает.

Офицерство, вместе со многими другими категориями интеллигенции, не давало себе в первое время труда понять смысл Советской власти, ибо считало ее недолговечной. Сейчас не бесполезно было бы перелистать буржуазные газеты 1917 — 1918 г. с их непрерывными предсказаниями неизбежного и близкого крушения Советской власти. Наступление Краснова с Керенским на Петроград в октябре 1917 г., восстание Каледина, Алексеева, Дутова, Краснова, наступление немцев после первого Бреста, восстание чехо-словаков, захват англо-французами Мурмана и Архангельска, японский десант во Владивостоке, нападения Румынии, ярославское восстание, англо-французский десант на Черном море, — каждый из этих фактов, и много других, давали повод к все новым и новым настойчивым пророчествам близости и неизбежности крушения советского режима. А между тем, сколько за это время произошло изменений, сколько пало за границей правительств, уже не говоря о министерствах, — Советская же власть не только устояла в этом водовороте мировых событий, но и стала несравненно сильнее, чем была.

Два года назад мы начинали с небольших добровольческих отрядов, теперь у нас могущественная армия; два года назад нам противостояли могущественные армии империализма, за это время германская и австро-венгерская армии сошли со сцены, английская и французская не только демобилизуются, но и внутренно разрушаются, подкопанные духом восстания. Недаром Деникин писал Колчаку о том, что «Англия и Франция заболели русской болезнью».

Наконец, в самое последнее время предсказания относительно близкого крушения Советской власти особенно сгустились, в виду трудного положения на фронтах. Всего несколько недель тому назад южный фронт представлял для нас величайшую угрозу. С запада войска польской буржуазии двигались, через Смоленск и Могилев, на Москву. На востоке наше наступление на Сибирь приостановилось, и мы стали откатываться назад. Петрограду грозила, со стороны Юденича, смертельная опасность... Э^ти успехи были достигнуты врагами, благодаря неустанной работе английского золота и английского оружия. Против нас было брошено все, что можно было мобилизовать при помощи подкупа, лжи, натравливания и террора. Но достаточно было трудящимся массам ощутить грозную опасность, чтобы нашлись достаточные силы для решительного отпора. Ныне мы наступаем на юге; Юденич отброшен от Петрограда; на востоке мы продолжаем гнать и бить Колчака; на севере англичане сами покинули Архангельский край. Из великого поединка с объединенными силами милитаризма мы выходим победителями. Кто пророчил нам смерть, — тот либо погиб, либо близится к гибели. А мы живем и крепнем.

Стало быть, советский строй не есть временное или случайное и скоропреходящее явление. И буржуазный строй милитаризма, свободы торговли и наемного труда казался крепостникам, при своем зарождении, случайным и кратковременным, закоснелым. Но крепостники вымерли, а буржуазный строй развился. Так ныне и с советским, коммунистическим строем. Он пришел на смену буржуазному. Он сломит все сопротивления на своем пути. Кто не хочет итти с ним в ногу, тот будет отброшен, раздавлен и уничтожен. Светлейшие князья Ливены и авантюристы, как Колчак и Деникин, мечтающие о короне, не могут, разумеется, примириться с новым строем, как крепостники не могли мириться с освобождением крестьян. Но массовое офицерство, рядовые труженики могут и должны примириться с советским режимом. Для этого им нужно только понять, что этот режим есть непреложный и длительный факт истории, что в рамках его им придется жить, работать и воспитывать своих детей. .

Одной из простейших и в то же время сильнейших причин, отталкивающих офицерство от советского режима, является трудность материального существования: непрерывные затруднения с квартирой, с хлебом, с дровами, со средствами сообщения и пр. советский строй представляется в виду этих фактов, как строй скудости, бедности, граничащей с нищетой. На самом деле это величайшее заблуждение. Всероссийское разорение досталось нам по наследству от царизма и войны. Это разорение усугубляется гражданской войной, т. е. новыми атаками буржуазных агентов, с целью повернуть колесо истории назад. Современный коммунизм, в отличие от первобытно-христианского, вовсе не означает равенства в нищете. Наоборот, развитие коммунистического строя предполагает могущественный расцвет производительных сил промышленности и сельского хозяйства техники, науки, всех видов искусства. Голодный паек и холодное жилье — это не коммунизм, а бедствие, порожденное преступлениями мирового империализма. Советский строй стремится обеспечить всем и каждому сытость, тепло и уют. Осуществимо ли это? Конечно. Дайте нам два года мирного труда, сосредоточения всех сил, всей энергии, всего энтузиазма не на гражданской войне, а на хозяйственном творчестве — и мы не только общими силами залечим зияющие раны народного организма, но и сделаем могущественный шаг вперед во всех направлениях.