Л. Троцкий: Приказ

Председателя Реввоенсовета Республики и Наркомвоенмора по армиям Южного фронта от 5 июня 1919 г., № 105, гор. Харьков

[Л. Троцкий: Как вооружалась революция (на военной работе). Т. 2. 1919 — 1920 гг. книга первая: тысяча девятьсот девятнадцатый год. Москва 1924, стр. 196-198]

Наш южный фронт переживает сейчас тяжелый кризис. Нет сомнения,, что кризис этот будет преодолен, и в результате его мы выйдем окрепшими, как выходили из предшествовавших кризисов. Нужно только ясно и отчетливо оценить причины неудач и принять меры к их радикальному устранению.

Одной из важнейших причин наших неудач является совершенно недопустимое, во многих случаях преступное, отношение ответственных работников армии как командиров, гак и комиссаров, к вопросу об оперативных донесениях.

Оперативные донесения должны давать ясную и отчетливую картину боевых действий каждой части, ее силы и слабости в бою, ее жертв, ее фактических неудач и действительных успехов, потерь и трофеев.

Чтобы достигнуть этого, необходима величайшая добросовестность и строгая критическая проверка всех сообщений. Ничего подобного в большинстве случаев нет. Оперативные донесения пишутся по недостойному революционной армии шаблону, целью которого является скрыть и замаскировать свои неудачи и преувеличить свои успехи.

Когда наши части занимают какую-либо местность, то — если верить донесениям — не иначе, как с жестоким боем. Между тем, бой сплошь да рядом выражается в бесцельной и безрезультатной стрельбе, т.-е. в расходовании патронов и снарядов. Такие донесения никогда не дают возможности судить о том, сохраняет ли наступающая часть контакт с отступающим неприятелем, преследует ли его действительно или же на почтительной дистанции занимает уже очищенную неприятелем местность. А, ведь, это крайне важно. Слабая сторона наших войск или, вернее, их командования и комиссаров состоит в том, что при отступлении врага не развивается необходимой энергии в преследовании, дезорганизации, уничтожении отступающего. Командиры и комиссары слишком часто удовлетворяются тем, что занимают без боя очищенную местность. В оперативных донесениях этот факт затушевывается пышными фразами о занятии сел и городов с боем, при чем никогда не указывается число жертв с той и другой стороны.

Когда наши части отступают, то — если следить по тем же донесениям — не иначе, как под натиском превосходных сил противника и не иначе, опять таки, как с боем. Между тем нередко под этими фразами скрывается печальный факт панического оставления позиций крупными частями при виде отдельных разъездов и даже иод влиянием паники и провокаторских слухов о приближении неприятеля. «Отступают с боем» — означает нередко: отступают, стреляя по всем направлениям для того, чтобы заглушить собственную панику, т. е. бессмысленно расходуя патроны.

Нередко в донесениях повторяется фраза о том, что в столкновениях с превосходными силами неприятеля полки потеряли половину или три четверти своего состава. В большинстве случаев это значит, что полк разбежался. Оперативное донесение умалчивает о том, сколько убито, сколько ранено, сколько попало в плен, сколько пропало без вести. Разумеется, такие данныя не всегда можно привести с точностью. Но можно дать хотя бы приблизительную картину потерь, — для этого нужно только стремиться выяснить истину. Этого стремления часто нет налицо. Наоборот, у нас немало таких господ, которые считают своей задачей написать донесение так, чтобы скрыть от высшей инстанции позор бессмысленного отступления перед слабейшим противником.

Хвастовство относительно колоссальных, неисчислимых трофеев широко в ходу. Нередко на поверку оказывается, что под трофеями, будто бы отбитыми у врага, надо понимать орудия без замков, испорченные пулеметы? поломанные телеги, которые неприятель сознательно покинул при своевременной эвакуации. Точных сведений о так называемых трофеях почти нельзя получить.

Еще хуже обстоит дело с потерями материальной части. Такие факты замалчиваются почти всегда и обнаруживаются лишь впоследствии, когда начальнику снабжения приходится требовать новое имущество для пополнения убыли.

Каковы результаты такого рода образа действий? Результат этот нельзя назвать иначе, как гибельным. У командного и комиссарского состава вырабатывается психология официального благополучия, т. е. забота о том, чтобы все было шито-крыто. Это презренная психология чиновников, а не революционных воинов, которые должны не только врагу, но и самой жестокой правде глядеть смело в глаза. Командиры и комиссары, которые видят недочеты и слабости своей части и открыто их признают, непременно примут меры к устранению этих слабых сторон. Командиры и комиссары, которые скрывают дезертирство, паническое отступление, как секретную болезнь, вгоняют эту болезнь внутрь и разлагают часть окончательно.

Вместе с тем ложные донесения вводят в заблуждение высшие инстанции. В штабе дивизии не знают, что произошло в действительности на участке полка. Штаб армии получает фальшивые оперативные сведения из дивизии. В штабе фронта не знают точно, что делается в армиях. Таким образом, командование бродит в потемках. Когда наступает час боевого испытания, ложная картина благополучия рассыпается в прах, и фронт переживает тягчайший кризис.

Великий революционер Фердинанд Лассаль сказал некогда, что всякое революционное действие требует прежде всего «сказать то, что есть», т. е. выяснить правду. Этого же требует всякое военное действие. Полная правдивость и точность в донесениях есть долг каждого воина.

Этого мы должны ныне добиться во что бы то ни стало.

Приказываю реввоенсовету южного фронта и реввоенсоветам армий южного фронта немедленно принять меры к строжайшей проверке всех донесений и суровой расправе над всеми фальшивомонетчиками, которые занимаются преступными подделками, вместо честных донесений.

Нужно научить и заставить командиров и комиссаров называть бой — боем, панику — паникой, подвиг — подвигом, трусость — трусостью. Указывать со всей возможной точностью действительное число жертв, т. е. убитых и раненых, число сдавшихся в плен, панически разбежавшихся и дополнительно доносить: вернулись ли они или не вернулись. Если командир пишет зря о превосходных силах противника, комиссар не смеет подписывать лживого донесения. А если подпишет — под суд обоих. Если пехотный полк покинул позиции, завидев казачий разъезд, так и пиши: «тысяча стрелков постыдно бежали перед 30 казаками». Если была «ожесточенная перестрелка», то пиши, была ли действительная стрельба по неприятелю или пальба по небесам. Если часть сдала противнику обоз, пулеметы, орудия, признавайся открыто в позоре. Если часть захватила у неприятеля военное имущество, то не хвастай, не преувеличивай, а говори, сколько захватили, в каком состоянии и при каких условиях.

Нужно беспощадно изгнать из оперативных донесений похвальбу, вертлявую уклончивость и прямую ложь. Изгнание это произвести двумя путями: с одной стороны, разъяснить важность и обязательность правды в военном деле, с другой стороны, шельмовать и клеймить бахвалов, хвастунов и лжецов. Им не место в рядах революционной армии, тем более на командных и комиссарских постах.

Настоящий приказ должен быть через реввоенсоветы армий вручен под личную расписку комиссарам и командирам до командиров и комиссаров отдельной части включительно. Эти последние должны в своей части собрать подчиненный им командный состав, одновременно или группой (в зависимости от обстановки), прочитать ему и разъяснить настоящий приказ.

Ответственность за строжайшее проведение в жизнь изложенных в настоящем приказе начал возлагается на реввоенсоветы армий.