Л. Троцкий: Письмо М. Миллю Дорогой товарищ Миль! Обращаюсь к вам со следующей просьбой: передайте прилагаемое французское письмо руководящему итальянскому товарищу. Из самого письма вы увидите, в чем дело. Я очень хотел бы в кратчайший срок написать памфлет против подлой клеветы, которую почтеннейшие буржуазные писатели плетут вокруг Ленина. Сотрудничество итальянского товарища мне для этого безусловно необходимо. Если бы кто-нибудь из них взялся за дело серьезно, с тем чтобы посвятить этому значительное время, то он бы, разумеется, сделался участником моего гонорара. Я был бы очень рад такому сотрудничеству. В письме я этого не говорю, так как не знаю ни лиц, ни условий, но вы лично поговорите об этом с Молинье, а он пусть поговорит с итальянцами. Буду вам очень благодарен за такую услугу. 27 ноября 1930 г. Получил только что ваше письмо от 20 ноября с приложением большого количества документов, которых я еще не читал, так как спешу ответить вам на ваши письма к сегодняшней почте. 1. Большое спасибо за обстоятельность и, так сказать, "содержательность" письма, которое сразу позволяет составить себе представление о действительном положении дел. Прошу и впредь давать мне подробную информацию. 2. Вы уже, конечно, знаете о новом антраша, совершенном Фреем. Это вполне в его духе. Да, я вспомнил, что вчера уже вам писал об этом. Я предлагал вчера официально пока никак не реагировать на выход Фрея и поддерживаю сегодня свое предложение с удвоенной силой. Надо предварительно хорошо продумать и подготовить почву, чтобы действовать наверняка. Для подготовки почвы вам следовало бы лично от себя написать Правлению Фрея письмо, не от имени административного секретариата, но, разумеется, с ведома административного секретариата и его согласия. Проект такого письма тов. Франкель пишет сейчас по соглашению со мной, и этот проект будет приложен к настоящему письму. Задача пока такова: прощупать, что у него внутри организации. Именно поэтому, на мой взгляд, тон письма должен быть спокоен и разъяснителен, но, разумеется, принципиален. "Манруф" попытается, разумеется, истолковать этот инцидент в свою пользу. Еще бы! Но, надеюсь, он напорется на каменную стену. Нам не нужны такого рода ненадежные, легковесные союзники. Кстати: "Манруф" не может даже назвать себя органом левой оппозиции (очевидно, из-за Граца) и именуется поэтому с комичной претенциозностью "Органом трудящегося народа". Как уже я писал вчера, ключ к Австрии находится в Берлине. Что политика тов. Ландау не на высоте, а его организационные приемы имеют истинно австрийский характер -- с этим я совершенно согласен. Но я не считаю, что тов. Вель действует правильно. Я в письмах всячески уговаривал его придать конференции революционный политический характер, сделав решительную попытку согласовать свое поведение с поведением Ландау и др. Вместо обсуждения политических тезисов и попытки на основе их договориться тов. Вель выдвинул вопрос о Грилевиче, Ноймане и др[угих] как центральный вопрос. Против этого я всячески предостерегал, ибо эти товарищи, особенно же Нойман, жестоко скомпрометировали себя, показав полную невыдержанность. Выдвигать вопрос о них теперь как боевой вопрос было самой грубой политической и организационной ошибкой, какую можно только совершить. Этим я вовсе не хочу сказать, что надо поставить крест на тов. Ноймане. Наоборот, я поддерживаю переписку с его семьей, посылал ему дружеские приветы во время его нахождения в больнице, ибо считаю, что он ценный товарищ, который, вероятно, будет работать с нами. Но нельзя же навязывать организации людей, которые оскорбили ее своим недопустимым выходом из нее и фальшивой аргументацией этого выхода. Надо прежде создать нормальные условия на политических основах, а затем уже поднимать больные вопросы. Обо всем этом я предупреждал тов. Веля, но, к сожалению, безуспешно. Я считаю, что он совершил большую ошибку и понес поражение не случайно. Можете ему, конечно, сообщить это мое мнение. 4. Сказанным я вовсе не хочу оправдать политику Ландау, но ведь для того, чтобы бороться против этой политики, нужно иметь надежную опору. Простая фронтальная атака могла бы разрушить существующее, не создав ничего взамен. 5. Вы пишете об Урбансе. В течение последних месяцев я замечал, что он как будто готовит почву к отступлению на позиции интернациональной левой оппозиции. Помнится, я вам даже говорил об этом. Но одновременно он печатал кабалистические бормотания Артура Поллака. Это значит, что он ведет двойную игру. Нельзя забывать также всю предшествующую историю. Я вел переписку с Урбансом в течение свыше года, убеждал его в ряде писем, пытался вести переговоры через третьих лиц, приглашал его на Принкипо и проч. Словом, сделал все для взаимопонимания. В первых публичных выступлениях против него я не говорил о разрыве, а оставлял возможность соглашения открытой. Вы знаете, что из этого ничего не вышло. Свою неразборчивость в средствах он доказал вполне своим поведением в деле о помощи русской оппозиции. Словом, у Урбанса очень отягощенное прошлое. То обстоятельство, что товарищи Вель и Сенин так легко решают вопрос о том, чтобы пересесть на другого коня (Ленинбунд), показывает, что они находятся в состоянии большой запальчивости против Ландау. Я не считаю, что мы должны закрыть Урбансу путь возвращения к нам. Но предварительно должна быть достигнута полная ясность с его стороны. Обеспечить эту ясность -- полностью и целиком его задача и обязанность. Дело идет, разумеется, не о каких-либо ритуальных покаяниях, -- эту мерзость мы должны изгнать из наших рядов, -- а о содержании "Фольксвилле" в вопросе об отношении к СССР, к китайской революции и, разумеется, к Интернациональной оппозиции. К европейской конференции должны быть выработаны тезисы платформы (мы их, если помните, шутливо называли 21 условием приема). Когда мы их выработаем и примем в качестве Интернационального бюро, Урбанс будет иметь полную возможность определить свое отношение к ним. Это будет, так сказать, последним испытанием. В ожидании же этого он должен был бы, если бы добросовестно хотел вернуться в наши ряды, ясно сказать, что его отделяет от нашей позиции, в частности, в немецких делах: согласен или не согласен он с данною мною постановкой вопроса в последней брошюре. Разумеется, в самом благоприятном случае (а до этого еще очень далеко) речь могла бы идти не о пересадке с одного коня на другого, а об объединении обеих организаций. Но это сомнительная музыка будущего. Практически я предлагаю немецкие дела, насколько возможно, отложить, пока не будут отрегулированы дела во Франции и в Интернациональном секретариате. 6. Самой важной частью вашего письма я считаю ваше сообщение о том, что вы, наконец, договорились с тов. Сюзо и конституировались официально в качестве административного секретариата. Это великолепно, и я вас с этим искренне поздравляю. Это теперь завоеванная позиция, которую нужно укреплять изо всех сил. Каковы настроения тов. Сюзо? Я был бы очень рад получить от него письмо, как об отношении к бордигистам, так и об его общих впечатлениях от Лиги и от работы в секретариате. Технически работа секретариата должна быть поставлена на основе полной самостоятельности. Это есть единственное условие непрерывности работы секретариата. Мне кажется, в этом вопросе ни на какие уступки идти нельзя: свой собственный адрес, своя маленькая техника, прямая непосредственная связь с типографией и проч. При этом: точные дни заседаний, два члена составляют кворум и, разумеется, точные записи решений. В решениях советую всегда точно указывать, кто должен выполнить и в какой срок. Так вы избегнете лишних трений и затруднений. 7. О некоторых мелочах. Напрасно, кажется мне, вы не зарегистрировали официально несуществование внутрипартийной группы в Австрии. Вашим официальным обращением вы немножко вынуждаете Франка поддерживать фикцию группы, а это ни ему, ни вам невыгодно. Каковы финансовые дела секретариата? Как обстоит дело с квартирой? 8. По поводу русских дел. Вам послано за последние дни 5 статей, из них 4 посвящены России. Большая статья, посвященная экономическим вопросам, будет вам послана завтрашней почтой: вы найдете там ответы на интересующие вас вопросы. Поэтому здесь на этом не останавливаюсь. Примечание: когда я говорю о неизбежности правого поворота, я имею в виду не какие-либо уже осуществленные мероприятия, а общее экономическое положение, с одной стороны, и подготовительный сталинский маневр, с другой. Об этом тоже говорится, впрочем, в одной из последних статей. Л. Д. Троцкий |
Л. Троцкий > 1930 г. >