Л. Троцкий: Письмо В. Франку

15 января 1930 г.

Дорогой эсквайр!

Получил ваше письмо № 11 от 10 января со всеми приложениями.

Ваше показание, отправленное Франкфуртеру, мне кажется совершенно достаточным. Если ему понадобятся еще какие-нибудь разъяснения, он может поставить вопросы. От него я получил архи-оптимистическое сообщение: он не сомневается в выигрыше дела.

Насчет дела Блюмкина. Я, признаться, не только удивлен, но и огорчен вашими словами насчет того, что корреспондент кельнской газеты, может быть, сообщает неправду. Я дважды подчеркнул в письме, что по всей совокупности обстоятельств я не сомневаюсь в правильности этого сообщения. Значит, дело не в одном кельнском корреспонденте. Если я упоминал об отсутствии юридического доказательства, то лишь в том смысле, что остается еще место для запросов, посылки делегаций и других приемов раскачки кампании.

Переслали ли вы мое письмо насчет Блюмкина Фрею? Я очень прошу вас это сделать. У него все же возможностей больше. А вопрос настолько важный, острый и жгучий, что требует мобилизации всех сил, притом безотлагательно и со стопроцентной нагрузкой.

Относительно Ландау я вам написал в прошлом письме. Никто не может, разумеется, воспрепятствовать ему оставаться в Берлине и вести ту агитацию, которую он считает необходимой. О том, что он не имеет никакого мандата, я сообщил. Обострять дальше дело, по-моему, нет никакого смысла.

Вы спрашиваете о новой идее Сталина насчет кулака. Я сейчас как раз хочу заняться его последним докладом, который представляет собой совершенно исключительное даже для Сталина сочетание невежества, недобросовестности и наглости. Напишите, пожалуйста, о ликвидации кулака поскорее и пришлите мне. Я хочу целый номер "Бюллетеня" посвятить русским делам.

Вы пишете (в связи с делом Блюмкина), что для двух кампаний у вашей группы сил не хватит. Какая это вторая кампания, или первая? Я не могу догадаться.

Л. Д. Троцкий